Она даже вздрагивает – ну, знаете, одно дело, когда он просто говорит про любовь и все остальное, и совсем другое, когда он строит некоторые хоть сколько-то ощутимые планы. Хоуп никогда не загадывала вперед, никогда не мечтала о том, что будет в ее жизни через десять или пятнадцать лет, зная, что дальше вряд ли будет лучше, но тут… это все становится каким-то больно ощутимым и в тоже время – совершенно невероятным, запредельно странным. Она все же тыкается лбом ему в плечо, выражая столь непритязательным способом свою благодарность, но озвучивает мысли одновременно более осторожные и более неприятные:
-Ты прав, это очень рано. – ей слабо верится в искренность его намерений. В конце концов, тогда бы и в отеле он просто попросил бы ее подождать, может, даже не озвучивая сроков. – Я вообще не уверенна, что из меня выйдет нормальная мать. – какой она помнит свою собственную? Двуличной стервой, предавшей ее ради члена и денег? Не самая благоприятная ролевая модель, и Хоуп совсем не уверенна, что готова рисковать. Хотя, быть может, это сейчас – ей чуть за двадцать, она боится завтрашнего дня и едва ли не каждый день ссорится с тем, кого любит, что не добавляет уверенности.
-Давай займемся чем-нибудь еще, чтобы опять не поссориться.

Она молчит – а что на это можно ответить? У обоих было такое детство, что лучше бы сразу родились взрослыми и пошли заниматься своими делами – откуда им знать, что нужно сделать для счастья собственных детей? Как им если не сделать эту жизнь идеальной, то хотя бы не испоганить ее? Хоуп вообще не видела хоть сколько-то адекватной модели семьи, Ричард потерял свою слишком рано, а Альфред на Бет-мамочку при всех своих достоинствах все же не тянет.
Может, оно и к лучшему.
-Давай, да – велосипедная прогулка – недостаточно торопливая, чтобы они устали, но все-таки заставляющая концентрировать внимание и на красотах вокруг, и на собственной безопасности, она великолепно им подходит, чтобы побыть вместе, но не перегрызть друг другу глотки.