- Ну же, Тим, улыбнись, - несильно пихнув парня в плечо, Ричард лучезарно улыбнулся. – Авось какая-нибудь красотка-акробатка влюбится в твою улыбку.
После этой фразы Дик подмигнул Дрейку: влюбленность в его возрасте была бы отличнейшим лекарством от тоски. Пускай не избавила бы полностью, но хотя бы помогла справиться. А так… увы, но даже Грейсону приходилось храбриться и делать вид, что для него все как обычно. Что есть Брюс, что его нет – будто нет никакой разницы. Но на самом деле разница была, и была существенной.
Вокруг было много красок, много нового… для Тима, не для Ричарда, что помнил взрыв эмоций и дух цирка с детства. Для него всё было привычным: и жонглирующие ножами, и глотающие огонь, и гибкие – словно без костей! – и страшные, и многие другие. В цирке все было так просто и весело, что Грейсон решил: для возрождения боевого духа это самое подходящее место.
- О, смотри-ка, скоро выступление, - усмешка. – Хочешь сладкой ваты?

Ричард приподнял бровь, насмешливо-подозрительно окинул Тима взглядом, будто бы примерил плащ Коломбо и оценивал, а так ли честен с ним Дрейк.
- Точно? – прищурил один глаз. – А то ведь Альфред бывает гораздо лучшим детективом, чем я: может, у тебя уже есть дама сердца, и ради нее ты готов совершать разные глупости. В том числе, устроить вечеринку в нашей старой развалюхе.
«Наша старая развалюха» - особняк Уэйнов, в котором Ричард теперь изредка ночевал, ибо не хотел оставлять Тима и, что уж там, Альфреда в одиночестве. Всему комплексу давно требовался ремонт, ведь Брюса всегда больше занимала пещера для «человека-мыши», а не внешний вид его дома.
- Если хочешь, - тут же свернув на дорожку «хорошего копа», Дик пожал плечами, - могу и попросить. Но вряд ли он поверит, что я за тобой присмотрю.
А ведь и вправду: нередко Ричард вел себя как «большой безответственный ребенок», и Пенниворт не особо доверял ему в вопросах опеки за кем-либо.
- Так ты пойдешь на выступление или сначала зайдем за сахарной ватой?

В этой семье всегда все было сложно. То ли виной тому был Брюс, всегда предпочитающий больше нагнать тайны и загадочности, нежели ответить кратко и по делу, то ли постоянное столкновение характеров, амбиций, взглядов на жизнь. Кто теперь, когда глава семейства исчез, не оставив записок – только разрешение на передачу полномочий в управлении пакетом акций ему, старшему «сыну» - разберет?
- Я имею удовольствие, парень. А ты нет. Вот и беспокоюсь, как старший брат, что ты слишком вплотную занимаешься своим «ушастым хобби», - с усмешкой и чуть более низкими нотками ответил Дик: о его насыщенной личной жизни всегда ходили байки, но вдаваться в рассказы лично Грейсон не желал. Как никак, а он заботился о спокойствии своих пусть временных, но возлюбленных.
«Это дом твоего приемного отца, Тимми», - с какой-то отстраненностью подумалось, но Ричард промолчал: не стоит парню знать все подводные камни, с которыми приблизительно в его возрасте столкнулся самый первый Робин.
Красный ларек с уставшим, но все еще скалящим в доброжелательной улыбке продавцом. Мужчина протянул купюру, и продавец тут же принялся крутить свою «сладкую машину». Сахарная вата была огромна даже для двоих, поэтому Грейсон без зазрения отщипывал небольшие кусочки, что поглощал очень и очень быстро: хотелось чего-то более существенного, но это подождет.
- Не умаляй собственных сил, - ободряюще пихнул Дрейка в плечо. – Я просто был рядом, а остальное делал ты сам.
«Каждый из нас когда-то вылетает из гнезда, подготовленный к самостоятельному полету. Твое время пришло слишком рано, и я поддерживаю тебя по мере своих сил».
Для Ричарда было просто скрывать все, что лежало у него на душе: гнев, отчаяние, сомнения и многое другое, не дававшее ему покоя. Тим не должен знать, что даже старший брат испытывает сомнения относительно будущего, когда где-то там, в бэт-пещере, нет Бэтмена, нет Брюса.
«Ничего. Я справился, справится и он. Другого выбора нет».
У входа в шатер толпилась как детвора, так и взрослые. Ричард привычно окинул разношерстную публику, пытаясь выцепить потенциально опасных… вздохнул, отвлекся – ведь они пришли отдыхать, а не искать проблем на свою голову, не так ли?
- Вон наши места, - указал на третий ряд, к которому они оба и направились.
Людей в цирке было много, если не сказать чересчур: все хотели посмотреть на смертельные номера, кунсткамеру, магию и дрессированных животных. Грейсон осматривался по сторонам, с легкой грустью вспоминая «родной цирк».
Взгляд зацепился за странного клоуна. Дело было не в том, что в костюме клоуна было много аляповатистых токсичных тонов – клоун не улыбался, не шутил. Напротив – злобно тыкал пальцем в мужчину, на котором было трико конного наездника. Эта «сценка» была видна лишь несколько мгновений, пока перед ними не прошли зрители, рассаживающиеся по местам. Но увиденное настораживало.
«Все проблемы цирка решаются внутри цирка. Ни один циркач не станет ругаться на публике… что-то здесь не так».
- Тебе понравится, - постаравшись не прислушиваться к клокочущему предчувствию чего-то дурного, расслабленно расправил плечи, откинулся на деревянном сидении. - Когда я впервые увидел представление, мне было всего два года. Я мало что помню, но ощущение, что это было очень и очень здорово, осталось до сих пор.