Ощущения были ужасны. Его словно несколько раз переехал каток, желая вдавить его поглубже, да понадежнее. Браун даже подумал о том, что он все-таки угодил в какие-то неприятности, из которых уже не выберешься, ибо неприятности эти из жидкого и пока еще жидкого бетона, и Дерека именно в эти проблемы запихали с головой, чтобы не мешался. И ладно бы только его, но на нем же висит ответственность за этого мелкого шалопая, и не надо ему барахтаться в этом, пора подниматься, хватит валяться...
Кое-как разлепив глаза, Дерек, чувствуя самую жестокую слабость и самое отвратительное похмелье, тяжело вздохнул. Было как-то не по себе, как будто он был где-то не в своей тарелке, что ли? Определиться Дереку было тяжко, как, впрочем, и приподняться.
- Уф... - приподнявшись, Браун придержал трещащую голову рукой. Что-то было не так, но ему бы глаза продрать. А продрав, он увидел лежащего на соседней койке (больничной?) Стайлза. Этого мелкого он в любой позе узнает.
- Стайлз? - хрипло спросил он, и голос был странный, какой-то слишком тонкий. Прочистив горло, он пробасил. - Какого черта дрыхнешь?..

Ему сразу не понравился тон, с которым Стайлз ему ответил. Нахмурившись, Дерек глянул на парня, все еще держась за голову.
- Я что, в больнице? - не очень-то хорошо соображая, но явно наверстывая упущенное, Браун откинул от себя одеяло, спустил ноги вниз. Ему как-то не сразу пришло осознание, что ноги гораздо худее и менее заросшие, чем должны были. Щурясь, шипя что-то маловразумительное, он обвел палату взглядом.
- Так, я попал в аварию? - попытался он уточнить у Стайлза. - Сел пьяным на мотоцикл? Ты же знаешь, что нельзя мне давать садиться на мотоцикл, когда я пьян...
Его повело. Дерек качнулся и лег на бок. Хорошо, что на койку и на подушку, а не мимо.

- Мелкий, захлопнись, - присоветовал Дерек, пригрозив ему пальцем. Почему так болит голова? Как будто там, внутри черепушки, решили провести ядерные учения, и забыли его, владельца, известить об этом. Выслать предупреждение, написать записку или хотя бы повесить объявление!.. Ох, черт, что с его головой, что с его мыслями, которые даже ему самому кажутся абсолютнейшим бредом?
- Ты, конечно, оборзел вконец, но мне твои шутки совсем не нравятся... Ой, - он зажмурился, - принеси-ка пивка. Голову ломит.

Разрывалась уже не голова, а сам мозг. Нервные окончания пошли революцией, начали бомбить какими-то хаотичными мыслями, казалось бы, принадлежавшими отнюдь не ему. Что-то внутри него было не так, что-то неправильно, и, похоже, весь его организм пытался перестроиться под новый мозг с новым мироощущением... или мозг под организм - непонятно. Но Дерек не мог вспомнить, например, что делал вчера, как не мог вспомнить, откуда он знает Стайлза, и кто тот парень, лежащий не соседней койке. Словно у него вообще не было воспоминаний - только какие-то обрывки, ничего большего, ничего личного, за что можно было бы зацепиться и удержаться.
- Что ты мелешь... опять эти твои идиотские шуточки, - жмурясь, потому что голова раскалывалась, говорил он низким голосом, но все равно - необычайно визгливым даже для самого злобного своего состояния. - Не своди меня с ума, Кристенсен! Верну отцу обратно, с потрохами сдам!..
На этой фразе он как-то тихо ойкнул - в виске заломило нещадно. Как раз подбежал врач и орава медсестер, которые уложили его на койку. Никто не хотел объяснить, что происходит, и почему нет Дары?
- Где моя сестра? - слабо спросил он, ухватившись за рукав врача. - Где Дара?..
На этом его сознание погасло. Он просто впал в забытье, потому что мигрень была невыносима.

Отредактировано Derek Brown (2013-05-28 00:27:04)

В этот раз пробуждение было попроще, но не полегче. Голова все еще гудела, как после затяжного запоя, но все же он смог открыть глаза, и даже потереть лицо, привычно проверяя, как там его щеки - не отросла ли щетина? На странность, вроде как нет, и в голову закралась мысль-воспоминание: он же в больнице, так, может, его брил Стайлз? А вот и он. Дерек слабо улыбнулся, приподнял руку, положил на руку Стайлза.
- Хей, мелкий, - поморщившись, потер переносицу. - Оу, черт... все как в тумане. Что произошло?
Дерек приподнялся, чувствуя себя таким жалким и слабым, что блевать хотелось. Осмотрелся.
- Где Дара?.. С ней все в порядке?

Постепенно, с каждым словом Стайлза, память возвращалась. Это было не слишком-то приятно: как будто картинки вспыхивали и затухали, и все это напоминало какое-то болезненное файершоу, но Дерек всегда был человеком терпеливым, и поэтому всю боль, творящуюся у него в голове, он пережил пусть и кислой миной на лице, но зато со всем присущим ему вниманием выслушал парня. И, судя по тому, что знал Браун о Стайлзе, ему сейчас если не врали, то серьезно так недоговаривали.
Но вот, что странно: он не чувствовал боли в груди. То есть, там была какая-то непривычная тяжесть, от которой хотелось чуть согнуться вперед, но ничего такого, как бывало после удара, или, тем более, выстрела. Браун хмуро положил руку на грудь... и, округлив глаза, нащупал грудь. Женскую грудь. Одна штука. Непривычные ощущения заставили его отдернуть руку, а сам Дерек ошарашенно уставился на Стайлза.
- Что со мной? - то ли растеряно, то ли угрожающе спросил он. Затем, отмахнув и одеяло, и руку подопечного, нетвердо сполз с койки. Колени подогнулись, но Дерек удержался за койку, отвергая любую помощь.
- Я сам! - сурово рыкнул, замечая, как же все-таки по-девичьи визгляв его голос. Не то, что у всяких ванильных дамочек, и в нем чувствуется бархатная хрипотца, которая манит и сводит с умов многих мужиков, но все же для слуха Брауна это было несколько по-бабски. Прочистив горло, он сказал:
- Если это твоя шутка...
Голос стал ниже, суровее, но черт! Дерек отпихнулся от койки, покачиваясь, направился в туалет. Там, ухватившись за раковину, он уставился на свое отражение в зеркале. Точнее, на отражение Дары... на которую он смотрел своими глазами.
Настал период затяжного ступора.

Крайне трудно осознать, что отражение не лжет. Дерек видел всякое в отражении – и разбитую рожу, по которой словно проехала бейсбольная команда с болельщиками после разгромного проигрыша, и пьяную харю, от которой самому хотелось блевать в какой-нибудь темной подворотне, и заросшую морду, которая чесалась словно он болел какой кожной инфекцией. Но впервые в жизни Дерек хотел, чтобы зеркало соврало, чтобы там не отражалась Дара, глядящая на него такими дикими от ужаса глазами. Ему захотелось успокоить сестру, сказать, что все хорошо, и он даже протянул руку… чтобы увидеть, как его рука, похожая на руку мужика-анорексика, касается гладкой поверхности зеркала, встречаясь с отражением, которое Браун отрицал.
- Этого не может быть, - тихо просипел Дерек, не замечая, как его голос стал чище, спокойнее, теперь вовсе превратившись в голос Дары, когда та находилась в относительном равновесии с самой собой и миром в целом. И этот голос показался ему обманом, поэтому он повторил, наблюдая, как движутся губы Дары, но говорит он:
- Это невозможно.
У него внезапно ослабли ноги, и, едва удержавшись за край раковины, Дерек сумел удержаться, пусть коленки подогнулись. Ему стало дурно, и он не видел, не слышал ничего, что его окружало. Склонился над раковиной и выблевал все, что было в желудке. Точнее, ничего, разве что воду и желудочный сок. Кое-как нащупав кран, открыл воду и подставил рот под поток. Когда сплюнул в раковину, приподнялся, закрутил воду.
- Где Дара? Ну, - он вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, - мое тело? Не говори ничего, - тут же предупредил он Стайлза, глянув исподлобья так, словно мог и в этом теле сломать парнишке шею за неосторожное слово. По крайней мере, рядом есть тот, кому можно доверять… если Стайлз не примет его за сошедшую с ума Дару, что будет скверно в создавшейся ситуации.