Бледная кожа, черные волосы и светлые глаза –выглядела Затанна аристократично. Чувствовала она при этом себя животным, идущим на поводу у своих инстинктов. Но миловидное личико создавало обманчивое впечатление. Она давно привыкла не улыбаться людям вблизи с открытым ртом, когда не хотела пугать их своими маленькими, но острыми как у хищного зверя клыками. Хищнику лучше этого с добычей не делать, пока он не уверен, что крепко держит ее в своих лапах. Затанна старалась выбирать жертв из нехороших людей. Но нехорошие – понятие растяжимое. Хвастливые и самодовольные, например, могли входить в их число по ее мнению. Поэтому от ее укусов нередко страдали смазливые молодые и не очень люди из состоятельных семей. На одних приходилось нападать незаметно, с другими удавалось поразвлечься перед тем, как полакомиться их кровью, а некоторые чуть ли не сами подставляли ей шею. Самым простым способом избавления от возможных последующих проблем было убийство жертвы, но вампирша прибегала к нему лишь в крайних случаях. Так обычно поступали ее «коллеги»,  Занна же сумела сохранить в себе кое-какие остатки человечности и считала себя немного выше их всех. С одной из них, кстати, она сегодня договорилась встретиться на площади.

Людей на улице становилось все больше и больше. Сдерживать себя, находясь в окружении такого количества ходячих сосудов с вкусным красным напитком, было для Затанны издевательством. Но она знала, кому сегодня наверняка приходилось еще тяжелее. Придя на площадь, девушка не пришлось ее долго искать. Белокурую подругу было легко высмотреть в толпе  по ее дорогому гардеробу, который в их деревушке себе мало кто мог позволить. По сравнению с ней Занна была сегодня одета более-менее просто. Зато светло-серое платье брюнетки было довольно удобным и очень неплохо на ней сидело. Ухмыльнувшись, Затанна помахала подружке, которая уже ее приветствовала.
– Привет. Не знаю, – пожала плечами девушка в ответ на вопрос о гомонящем народе, – я сама только пришла. Давай вместе выясним.

Отредактировано Zatanna Zatara (2013-05-06 06:15:28)

Fever Ray - The Wolf
And it’s poison
And it’s blood
A big fire
A big burn

Пламя волос скрыто под чернью накидки. Изумрудные глаза прячутся под пышными ресницами, дабы не услышать привычное "ведьма", дабы не быть сожженной раньше, чем придет срок. Люди узнавали ее, но не шарахались, как обычно. И благо - сегодня ей не хотелось привлекать к себе внимания. Сегодня были новые лица в этом городе, и ей хотелось узнать, с какими намерениями они прибыли сюда. Изгнать зло, или обратиться к нему?..
Вначале к ней подошла Затанна, вслед за ней и Стефани. Кори не отвлекалась, впившись взглядом в лицо рыцаря Харпера. Что-то тронуло ее сердце: оно так странно дернулось, забилось чуть чаще. Прикрытые ресницами глаза расширились от легкого удивления. Что это за колдовство?
- Нам лучше послушать рыцарей, - мягко проговорила ведьма, с нежностью взглянув на подруг. - После сходим в лес, за грибами. Мы давно не были в лесу.
Она видела, как побледнела кожа Затанны, и это нужно было исправить. Она заметила, как зверь внутри Стефани смотрит на людей, и его требовалось накормить. Что сотворишь, то следует кормить, за тем следует присматривать. И Кори знала это, ибо ей не хотелось быть одной. Ей хотелось быть нужной кому-то...
Магия требует места и времени. В лесу, в самой чаще, было безопасно для таких, как они. А ночь в лесу - самое прекрасное время для колдовства. И если в городе есть те, кто хочет бороться со злом, нужно усложнить им задачу. Ведьмовских сил и знаний хватит, чтобы скрыть все метки, по которым можно будет распознать в ее подругах темных созданий. Она не позволит уничтожить их. Даже такому очаровательному, закованному в доспехах рыцарю, как сэр Харпер.
Сердце почему-то учащенно забилось, когда она услышала его речь. Держа руками капюшон накидки, ведьма пожирала глазами рыцаря, словно спелое, красное яблоко, манящее своим соком. Даже когда он заговорил о пламени костра, ей почему-то представилось пламя совершенного иного толка...
Но он заговорил о смерти, и ей пришлось опустить голову. Зеленый огонь ее глаз спрятался, растворился в серой массе толпы, жаждущей действа, костра и извивающегося девичьего тела в предсмертной танце агонии.
- Нам нужно вести себя обычно, - прошептала она подругам, теперь украдкой глядя на рыцаря и лесничего, что сделал шаг вперед да предложил свои услуги. Кто-то из толпы крикнул, что ночью в лесу не дело бродить, что там ведьмы, упыри да волкодлаки. Кори мысленно пожелала чуму на всю семью говорившего, и знала, что чума вскоре их заберет. Ибо ведьмам даже думать о плохом нельзя - сбудется.
- Пойдемте, - она направилась прочь от площади, к своему жилищу. Ей нужно было спасти подруг прежде, чем орден Святой Елены станет разговаривать с людом. Она сумеет запудрить мозги рыцарям, но ее подруги... Изголодавшиеся, они могут натворить бед. А ей только начал нравиться этот городишко, в котором она появилась всего пару лет назад как травница и местный лекарь.

Уильям с самого детства знал кем будет, когда вырастит. У него не было особенного выбора, но тот, что уготовила ему судьба не был таким уж тяжким. Его отец всегда говорил, что есть профессии, которые всегда ценятся у людей и будут вызывать уважение, ну и приносить постоянный доход. Кузнецом как отец ему никогда было не стать. Уродился Уилли в мать, та было тонкой, хрупкой, болезненной, что в итоге и свело ее в могилу, когда в их деревни свирепствовал мор. Кузнецом был его брат, а Уилли отдали в ученики пекарю в соседнем Хауорт. Чисто, тепло и сыто – всегда около печки и у хлеба. Потом, когда старый пекарь умер, пекарня досталась его дочке Марте, на которой Уильям и женился. В свой срок родились двое сыновей, так что пекарь был доволен своей судьбой. Хлеб всегда был нужен всем, и богатым и бедный, семья никогда не голодала и не испытывала нужды. В городе Уильяма уважали – не смотря на мрачный нелюдимый характер, хлеб пекарю удавался всегда, цены он никогда не драл слишком высоко, исправно ходил в церковь, не был замечен в излишнем употреблении спиртного, не ходил от своей жены по девкам, в общем, был примерным горожанином.
Гибель сына семью пекаря сделала еще более нелюдимой. Марта Магнус с тех пор, как нашли тело ее сына не выходила на улицу и в лавке ее не было видно. За прилавком стоял сам Магнус или ученик пекаря.
Вот и сейчас на площади, в собравшейся толпе можно было увидеть только Уильяма. На нем был чистый фартук, только левая щека была слегка измазана мукой, видимо пекарь не заметил, как махнул рукой по лицу. Жену он с собой не взял, да та и сама не особенно рвалась из дома, проводя дни обычно сидя у окна, держа в руках перепачканную в крови рубашку младшего сына. Так что не нашлось бы в Хауорте человека более всех заинтересованного в поимке монстра, жестоко расправившегося с маленьким мальчиком.
- Я могу показать, господин рыцарь! – пекарь прошел вперед, легко пройдя сквозь толпу.

Отредактировано William Magnus (2013-05-26 15:35:05)