- Значит, - Грейсон не смог удержаться от понижения голоса и двусмысленного взгляда, - я буду первым.
Конечно же он не досказал, что будет первым, кто стал причиной для появления у Черити плюшевого бегемота, но улыбка, появившаяся на его губах, свидетельствовала всего лишь о каламбуре. Таков был Ричард Грейсон, и таким он должен был оставаться: дурашливый мальчишка, что играет в крутого парня в костюме от кутюр.
Дик потер ухо бегемота, все еще улыбаясь. Обычная игрушка, "пылесборник", как называл их его отец... Сейчас он не вспомнит, который - Джон или Брюс, - да и неважно это. Все же было приятным то, что Черри улыбается. Почему-то Ричарду казалось, что до этого она старается быть веселой, пытается быть такой для него, хотя ее разум гложут тяжелые мысли, и совсем уж не о цирке. Но разве он вправе спрашивать об этом? О том, что она переживает, что чувствует, видя, что Брюс уже в городе, но не соизволил даже написать записку? И если Ричард понимал, как тяжело Черити, то Найтвинг знал, каково это. Найти своего наставника, своего отца, вернуть его и... осознать, что часть его осталась там, на улицах, сломленная, забытая всеми, но не самим Брюсом.
Но вдохнув, казалось бы, давно позабытые запахи, Дик с удовольствием вздохнул это смешение воспоминаний, градация которых переливалась, словно северное сияние. Его взгляд скользнул тонким нитям (смерти) страховочных тросов и задержался на точеной фигурке... промелькнувшей всего на мгновение там, под самым куполом. После случившегося с Летучими Грейсонами никто больше не работал без страховки, которую проверяли заранее.
Ричард уселся, провел рукой по волосам - жест, означавший, что ему неуютно - вздохнул и слегка натянуто улыбнулся, пытаясь скрыть мрачность мыслей, навеянных приготовлениями к представлению.
- Да, ему подойдет, - почесав пальцем бегемота под мордой, усмехнулся. - Он тоже займет очень много места.
Он и позабыл, как много людей любят цирк. И больше всего среди зрителей было детей. Ричард с упоением вспоминал, как сам любил быть в этой детворе, а затем выбегать, когда родители звали его... Он помнил тот восторг, то восхищение, с которым на него смотрели дети. Ту наивную зависть - "я хочу быть, как он!", - что долетала до его крыльев радости, пока он несся к Грейсонам, научившим его летать не только во снах.
Опустив голову, Ричард усмехнулся вновь. Но на этот раз смешок вышел вынужденным.
- Я и забыл, что такое цирк. Сколько воспоминаний, да, Черри? - он указал взглядом на канат, натянутый под куполом. - Помнишь, как я дурачился там? Пугал публику тем, что упаду. И вправду ведь мог упасть.
Чем дальше он говорил, тем шире становилась его улыбка. Воспоминания преображают, и вот в глазах сияет улыбка, а сам он словно избавился от морщин, что уже начали скапливаться у уголков его глаз. Однако пока Грейсон говорил, он не заметил, как в публике мелькнул знакомый силуэт, что дети приняли за клоуна.
Малышка Стейси удивленно вытянула ручонку.
- Мама, этот дядя клоун?
И пока мама Стейси обернулась, человек в красном костюме со странными баллонами сзади, с взъерошенными волосами, успел скрыться в толпе.
- Наверно. Пойдем, надо занять места.
- Я видела у него огонек! - не унималась девочка, прижимая к груди тряпичную куклу. - Он будет поджигать что-то, мам?
- Думаю да, милая. Может, это какой-то новый номер! И мы увидим это первыми.