DC. Gotham

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » DC. Gotham » Архив анкет » Eva Velverdi-Falckoni / Syndicate


Eva Velverdi-Falckoni / Syndicate

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

- Настоящее имя / псевдоним: Eva Velverdi  / Falckoni (Ева Вельверди / Фалькони)

- Возраст персонажа, дата рождения: Восемнадцать лет, тысяча девятьсот девяносто четвёртый год.

- Род деятельности, сторона: Приёмная дочь ныне покойного криминального авторитета, главы синдиката семьи Фалькони.

- Внешность:
Имя знаменитости: Indiana Evans (Индиана Эванс)
Рост: Метр семьдесят
Вес: Сорок семь килограммов
Цвет волос: Пшеничный
Цвет глаз: Серо-голубой
Особые приметы: Очень запоминающаяся внешность ввиду природной красоты. Сзади, на шее, под длинными волосами спрятана татуировка в виде католического креста с выведенной на нём надписью "Сustodi Et Serva", что на латыни означает "Спаси и сохрани". После потери приёмного отца появилась ещё одна татуировка в виде слезы, стекающей по щеке из внешнего уголка правого глаза, символизирующая вечную скорбь о невосполнимой утрате. 
Костюм/оборудование: Отсутствует. Стиль одежды варьируется, предпочтение отдаётся деловому. 

- Характер:
Сильные стороны: Умная, рассчётливая, дальновидная, последовательная. Внушительные показатели в логике и аналитике, а так же высокий уровень общей эрудиции. Великолепно умеет врать в глаза. Невозможно сказать заранее, что известно Еве, а что - нет.
Слабые стороны: Последнее время слишком импульсивна. Иногда это пагубно влияет на принятие решений в ответственный момент. В таком состоянии склонна совершать необратимые поступки. Порой, приняв решение, от него уже не отступит, даже если оно являет ошибочным.
Любит: Классическую музыку, оперу, театр, книги, живопись, верховую езду, охоту. Увлекается историей, особенно тактикой ведения исторических баталий. Временами азартна, любит пребывать "на грани фола", когда в крови бушует адреналин. Всегда стремится поднять планку собственных возможностей, доказывая самой себе, что "невозможно" - это не приговор, это вызов. 
Терпеть не может: Слабость во всех её проявлениях. Трусость и двуличность презирает: единыжды обманувший Еву человек навсегда теряет её доверие.
Испытывает страх перед (фобии): Клаустрофобия средней степени инертности (в разумных пределах подавляема силой воли).
Испытывает слабость перед (мании): Плотскими утехами. Так же увлечена скоростными видами транспорта и оружием различного профиля.
Скрывает: Называется фамилией настоящего отца (Вельверди), что позволяет Еве оставаться в тени, скрываясь от правосудия куда успешнее, чем с фамилией приёмного отца. Так же скрывает свою бисексуальность. 
Плохие привычки: Как таковых лишена. Из оных на обозрение можно вынести лишь черезмерную жестокость по отношению к врагам (противникам, опозиционерам) и желание воочию наблюдать их гибель.
Общее описание: Вероятно, благодаря своим умственным способностям, а так же отточенным светским манерам, Ева выглядит и воспринимается толику старше своих лет. Добавить к этому умение стильно одеваться и привычку быть окружённой безмолвными тенями телохранителей, и вы получите типовую жену итальянского мафиози. Это мнение будет ошибочным. Ева Фалькони - криминальный гений, способная добиваться практически любых результатов законным и незаконным способами. Замечательный стратег и тактик, эта юная валькирия способна дать отпор практически любой силе, посягнувшей на то, что принадлежит ей. Мстительная и вспыльчивая, как Немезида, она никогда не остановится, пока не покарает обидчика: таких врагов, как она, нужно бояться. Ведь, как ни крути, биологически она ещё почти подросток, и бурные эмоции порой влияют на трезвость её мышления, что, помноженное на излишнюю жестокость и обилие власти, не сулит ничего хорошего тем, кто перейдёт ей дорогу. 

- Навыки:
- Автономная обоюдная координация (умение одновременно выполнять отличные друг от друга действия обеими руками).
- Великолепные стрелковые навыки, знание различных типов огнестрельного оружия.
- Рукопашный бой, в котором нехватку веса и физической силы компенсирует очень высокой скоростью движений и отменной реакцией, помноженными на технику, гибкость и выносливость.
- Умение импровизировать в сложных ситуациях, находя решения в практически безвыходном положении.
- Гиперактивность: Ева не умеет сидеть на месте, предпочитая пробовать себя в экстримальных видах спорта, таких, как альпинизм, дайвинг, парашютный спорт, бокс, верховая езда и лёгкая атлетика.

- Биография:
Место рождения: Канберра, Автралия
Близкие родственники: Из нынеживущих - лишь сводная сестра София Джиганте, родная дочь главы мафиозного клана, Кармайна Фалькони. 
Основные факты биографии: Крохотная комнатка скудно освещена единственной настольной лампой, стоящей на пыльном колченогом табурете в дальнем углу. Лампочка без абажюра, словно облезлый хвост, свисающая с потрескавшегося грязного потолка давно перегорела - это и хорошо, в тусклом свете не так угнетает скудность крохотной опочивальни. На единственной кособокой кровати с чистыми, застиранными до дыр простынями, укрытая по шею старым пуховым одеялом, в полудрёме лежит девочка лет шести с длинными, вьющимися медовыми волосами и огромными пронзительными серыми глазами, течь-в-точь такими же, как и у склонившейся над ребёнком женщины, которая сама уже почти задремала, сидя на краю детской кровати. Женщина любовно поглаживает детскую щёку изуродованной рукой, у которой на всех пальцах, кроме большого, отсутствувет последняя фаланга. Когда-то эта женщина была, видимо, невероятно красива, но сейчас бронзовую кожу её впалой щеки пересекают три страшных рваных шрама, а громадные серо-голубые глаза уже не пылают холодным светом, как когда-то давным-давно. Её выцвевшие, некогда пшеничные, волосы, остановившиеся на грязноватом оттенке русого, сейчас всклокоченным ареолом охватывают голову. Узкие плечи ссутулились под непосильной ношей, которая была ведома только ей, перенёсшей нечеловеческие испытания, но сумевшей сохранить себя.
У матери слипаются глаза, она чудом держится от валящей с ног усталости, но девочка не спит. Вместо этого яркие любопытные глазёнки, в которых уже успел поселиться страх, внимательно изучают в полутьме белёсые полосы застарелых рубцов на единственном знакомом лице.
- Мам, а ты когда-нибудь видела настоящий замок? - звонкий голосок, похожий на журчание горного ручья, звучит тихо, словно бы ребёнок боится нарушить воцарившуюся вокруг них двоих безмолвную тишину. Женщина вздрагивает, прекращая машинальные движения искалеченной рукой, и губы её трогает обворожительная улыбка, в которой сквозит столько любви и нежности, сколько может вместить в себя человеческое существо. Глаза женщины тускнеют, словно бы она мысленно переносится в ведомые лишь ей одной закоулки прошлого, тернистые пути которого необходимо лишь пережить, чтобы понять до конца.
- Да, маленькая моя, - любовно произносит женщина хрипловатым, чуть надтреснутым тихим голосом, и над головой противно скрипит потолок от чьих-то тяжёлых шагов, и невесомая пудра штукатурки сыпется на пол в блеклом свете грязной настолькой лампы, словно первый робкий снег. - Твоя мама когда-то была самой настоящей принцессой и сама жила в замке, через крышу которого были видны бегущие по голубому небу пушистые облака.
У девочки от восторга загораются глазки, и она даже приоткрывает рот, во все глаза глядя на маму, возможно, от едва сдерживаемого восторга закрываясь по самые глаза тяжёлым рваным одеялом.
- Мам, расскажи мне сказку про принцессу из замка, - совсем тихо просит девочка, виновато опуская глаза, словно посмела мечтать о несбыточном. Женщина некоторое время борется со сном, но потом садится ровнее, снова глядя в глаза единственному любимому существу, что осталось в её жизни.
- Только если ты обещаешь закрыть глазки и молча слушать, - с напускной серъёзностью отвечает она, и ребёнок расцветает, высвобождая из-под одеяла аккуратный курносый носик и алые губки. - Мама очень устала и тоже хочет спать... Так вот, твоя мама когда-то давно была самой настоящей принцессой, дечерью короля, который очень её любил. Как во многих сказках, мама не была королю родной дочерью, а оказалось принятой в его семью после того, как не стало её папы. Но от этого она не была любима им меньше, чем родная дочь, и унаследовала от отца королевскую власть: по велению одного её слова шли на подвиги и умирали люди... Когда умер король, мамин отец, она думала, что больше никогда не сможет полюбить никого на свете: ненависть и жажда мести заполнили её душу. Именно месть и злоба привела нас туда, где мы есть сейчас, моя хорошая. Твоя мама почти разрушила весь мир, который её окружал, чтобы отомстить за единственного дорогого ей человека, но ей так и не хватило сил. Если бы она не сделала этого, ты бы тоже была принцессой и жила в замке, как твоя мама когда-то давным-давно...
- Мам, а наш папа когда-нибудь вернётся? - робко спрашивает девочка, снова укрываясь до самых глаз истерзанным одеялом. В тускло освещённой комнате нет окон, но, тем не менее, глаза женщины обращаются к противоположной стене, словно будучи в силах проникнуть сквозь камень, и девочка видит сзади, на шее матери, тёмный рисунок в виде креста с непонятной надписью на его поперечнике.
- Вернётся, - твёрдо произносит женщина, но её голос предательски срывается, словно бы у неё во рту внезапно пересохло. - Обязательно вернётся, маленькая ты моя принцесса. Когда-нибудь. Спи.
Ребёнок послушно закрывает глаза, а женщина встаёт и вешает на абажюр лампы, повёрнутый прорваной стороной к стене, тяжёлый вязаный свитер, вероятно, чёрный или тёмно-серый, превращая лампу в едва различимый ночной светильник. После чего возвращается к детской кровати и ложится у её края на пол, на продавленный старый матрац, латаный-перелатаный, положив располосованную щёку на подушку без наволочки и любовно взяв руку дочери здоровой рукой. Закрыв глаза, женщина продолжает говорить, одновременно прислушиваясь к постепенно выравнивающемуся дыханию в детской груди, понимая, что девочка заснула. Вот только остановиться она уже не может: как гной из нарывающей раны, сыплются из её уст слова, складывающиеся в образы и поступки людей из яркой и страшной жизни, словно падающая звезда на ночном небосклоне...

Ева Вельверди появилась на свет первого июня тысяча девятьсот девяносто четвёртого года в Канберре, красивом австралийском городе, близко к полуночи. Если бы её мать, небезызвестная австралийская модель, знала, какой жуткой будет жизнь её дочери, вероятно, она бы дважды подумала, прежде чем сохранить ребёнка. Леона Карнелл понесла от молодого итальянского авантюриста, посетившего Австралию в составе личной охраны видного политика Кармайна Фалькони: по крайней мере, тогда она располагала именно такой информацией.
Обладающая невероятными, серо-голубыми глазами и золотистыми пшеничными волосами девочка была названа матерью Евой, ставшей для Леоны новым шагом в осознании себя, как личности. К сожалению, во время родов, заставших уроженку Мельбурна где-то на окраине Канберры, случившихся в крохотном госпитале, Леона Карнелл подхватила инфекцию и в скорости умерла, ослабленная обильной кровопотерей, в самом рассвете лет. Это плохой Шекспир - оставшаяся в одиночестве девочка, никому не нужная в всём мире.
Однако, о факте существования дочери узнаёт Паоло Вельверди и срочно несётся в Австралию, чтобы привезти в Готэм маленькое чудо, о котором он даже не смел мечтать. Девочку окружают заботой многочисленные няньки, изо всех сил старающиеся заменить ребёнку родную мать: благо, на то время влияние Фалькони было на должном уровне, и в средствах Паоло Вельверди стеснён не был.
Еве исполняется четыре, когда её родной отец закрывает собой от пули главу мафиозного синдиката и умирает, взяв со спасённого обещание позаботиться о его дочери. Последняя воля умирающего - закон среди мафиозного мира, а особенно если ты обязан этому человеку жизнью. Фалькони сдержал слово: постепенно он привязался к маленькому, смышлёному ангелочку всем сердцем, чем посеял зерно зависти и ревности в сердце родной дочери Софии, с которой и без того Ева ладила плохо. Они никогда и ничего не делали вместе - даже в школы ходили разные: София не переносила Еву из-за фактора чужой крови, а самой Еве просто не было с Софией интересно. Постепенно у девочки формируется железная воля и твёрдый характер: конечно, не обошлось без участия её приёмного отца, уже тогда возглавлявшего один из самых влиятельных кланов преступного синдиката Восточной части Америки. Время превращает милого ребёнка в редкой красоты молодую женщину, умную и целенаправленную, привыкшую всегда добиваться поставленных целей. В этот же период они окончательно перестают общаться с Софией, и дальновидный Кармайн отправляет Еву в Лондон для обучения в "Хайгейт Скул", одной из самых престижных, самых дорогостоящих и самых старых школ современного мира. Там, под неусыпным надзором доверенных лиц, Ева Фалькони получает образование, чтобы самостоятельно ступить на широкий и светлый путь взрослого, уверенного в себе человека, который способен построить для себя любое вообразимое будущее.
Но, как говорится, недолго музыка играла: не прошло и двух лет, как одним холодным ноябрьским вечером Ева узнаёт о смерти своего приёмного отца, человека, ставшего для девушки самым дорогим на всём белом свете. Эта весть сносит Еву с катушек: девушка бросает обучение в Лондоне, бросает подаренные отцом акции в купленном Индией "Ягуаре" и мчится домой, в Готэм, чтобы встретиться лицом к лицу со своими страхами и принять смерть вместе с самым дорогим ей человеком. В переносном смысле, разумеется - это трагическое событие перерождает Еву, превращая её в совершенно новое, неуправляемое существо, движимое жаждой мести и праведного гнева, который неизменно обрушится на головы правых и виноватых. Их встреча с Софией была недолгой: девушкам не о чем было говорить, несмотря на то, что на похоронах они стояли плечом к плечу. Это событие ещё сильнее отдалило их друг от друга, но Ева всё же предстала перед главами влиятельных итальянских семей, и те признали её притязания, узрев в гениальном уме будущее устоев их собственного мира. Тогда же Ева снова берёт себе фамилию родного отца, вновь превращаясь в Вельверди, и становится чёрной королевой громадной шахматной партии, где на кон поставлено всё. Она жаждет мести, и она будет проливать кровь, пока не отыщет тех, кто причинил ей невыносимую боль, или же пока что-то или кто-то её не остановит. Чем закончится этот её крестовый поход, в котором нет места крикам "Во имя!.." - пожалуй, лишь время знает ответ...       

- Пробный пост:
Тема Выдается АМС после проверки анкеты.

- Способ связи: 363590971

Отредактировано Eva Velverdi (2012-07-08 13:32:54)

0

2

Добрый день.

Eva Velverdi написал(а):

Гиперактивность

Это пропускаю, но с учетом того, что Ева владеет всем этим весьма поверхностно, на уровне новичка.

Eva Velverdi написал(а):

Леона Карнелл подхватила инфекцию и в скорости умерла от рака

Чисто медицинский факт: рак - это не инфекция. Перефразируйте немного.

В остальном меня устраивает, тема пробного поста: Ева приезжает в Готэм и "прибирает к рукам" оставшуюся без главы мафиозную группировку. Желательно как-то объяснить, почему люди пошли за восемнадцатилетней девочкой, продемонстрировать лидерские качества (объяснение на Ваше усмотрение).

0

3

Jason Todd написал(а):

Чисто медицинский факт: рак - это не инфекция. Перефразируйте немного.

Рак - не инфекция, но по женской части может возникнуть на инфекционной почве. Поверьте, я знаю, о чём говорю, у меня мать через это прошла.

Пробный пост:
Двое высоких, крепко сбитых, вечно следовавших за Евой попятам мужчин синхронно распахнули двери гостинной, и девушка, стараясь не глядеть ни на кого из собравшихся, грациозной походкой прошла по мягкому алому ковру, остановившись в нескольких шагах от громадного старинного стола, находившегося на возвышении из трёх широких ступеней у самого окна. Вся остальная свита девушки, вернувшаяся вместе с ней из Лондона (старые распоряжения покойного Фалькони всё ещё имели силу, и белокурую охраняли, как зеницу ока), осталась там, за дверями, играть в "гляделки" с охраной особняка. Сегодня Ева выглядела особенно впечатляюще: длинное и узкое вечернее платье чудесно гармонировало с тёмно-оливковой бархатной кожей, а вьющиеся светлые волосы отливали платиной. И только неизменные серо-голубые громадные пронзительные глаза смотрели гордо и непокорно, словно бы девушка, едва слышно цокая высокими каблуками, вошла не в зал, а на эшафот. Слегка заинтересованные взгляды собравшихся пробежались по фигурке девушки, оценив её по достоинству: длинные стройные ноги, объёмная грудь, узкие плечи. Однако, похоти не было места в их взгляде - эти люди знали, кто перед ними стоит.
Стол был уставлен горячим, только испечённым хлебом, пёстрыми салатами и потемневшими от времени бурдюками с красным вином многолетней выдержки, которое кровавыми каплями искрилось в хрустальных бокалах. Сидящий в центре стола сухопарый старик с истинно королевской осанкой, смуглый и остроносый, похожий на большого ястреба, единственный не отвёл взгляда от невозможных серых глаз.
- Ну, и чего ты хочешь? - пожевав губами, спросил он, на итальянский манер чуть развалившись в резном кресле, обтянутом выделанной кожей тура. - Справедливости? Ты хочешь, чтобы мы нашли и наказали убийцу твоего приёмного отца? Девчонка! Ты знала его без году неделя, а мы жили с ним бок о бок несколько десятков лет! Мы скорбим об утрате не меньше твоего, и своим появлением ты лишь продемонстрировала нетерпимость и жажду деятельности. Ты жаждешь власти? У усопшего брата нашего, упокой Господь его душу (при этом мафиози поднял глаза к потолку и перекрестился, а затем многие из присутствующих повторили этот жест) была родная дочь, которая и унаследовала всё его состояние, и тебе это прекрасно известно.
За его спиной громадное - во всю стену, - стрельчатое окно было задрапировано такими же алыми шторами, из-за чего создавалось впечатление, что шторы эти плавно перетекают в ковёр, которым был устлан блестящий паркет в гостинной. Изящная винтовая лестница, отделаная мрамором, плавно поднималась куда-то в потолок громадного - футов двенадцати, - первого этажа поместья. Тут и там едва различимыми тенями скользили безмолвные силуеты в тёмных одеждах, и всех их объединял маленький белёсый наушник с тянущимся куда-то под пиджак проводком...
- Я пришла не просить, - наконец, нарушила воцарившееся-было молчание светловолосая, стоя спокойно и даже чуть свысока глядя на присутствующих: прямая, словно молодое деревце, подтянутая и аккуратная, девушка, казалось, излучала какую-то скрытую угрозу, природа которой пока что ускользала от понимания собравшихся. - Я пришла лишь сказать вам, что собираюсь на охоту. Я не ищу справедливости - вполне вероятно, что в смерти моего приёмного отца виноват один из сидящих в этой комнате. Предупреждая ваши слова, скажу сразу, что да, я знаю про Харви Дента, но мы все так же знаем, что он - фигурант в большой игре, пешка, подбная многим, которая выполнила своё предназначение, и на неё теперь можно спустить всех собак. Я прекрасно знаю о том, что в криминальном мире этого забытого богом клочка Вселенной ничто не происходит без вашего ведома, и, если Фалькони умер, значит, кому-то это было выгодно. И я не остановлюсь, пока он не будет отомщён.
Хочу ли я власти? Моя власть - это страх в ваших сердцах. Страх того, что я всё-таки найду человека, который мне нужен. Ведь нет ничего страшнее, чем муки и гибель любимых вами людей, правда? Подсудны все - даже Бог. Я не хочу угрожать никому из вас: все вы испытали мир на прочность, вы убивали и подкупали, пытали и предавали не только врагов, но и союзников. Что могу я, маленькая и слабая, брошенная на произвол судьбы в мире, который не понимаю? Я пришла сюда лишь для того, чтобы посмотреть вам в глаза и сказать, что знаю. Вы не предложили мне кусок хлеба, вы даже не дали мне напиться с дороги: вы, хранители старых традиций и веры в светлое будущее, приняли меня как чужую. Напрасно. Мне ничего от вас не нужно, но памяти его я не посрамлю.
На сей раз молчание повисло гробовое, и в этой тишине Ева слышала биение сердец: сейчас решалась вовсе не её судьба. Эти люди покусывали губы, многозначительно переглядывались, мучительно тёрли виски и надолго припадали к бокалам с ароматной тягучей жидкостью. Позёры! Она бы с радостью полоснула по всем ним из автомата, если бы могла. Но она не имеет права - пока не имеет. А, значит, держать себя в руках. Они услышали её, услышали совсем не то, что рассчитывали услышать, и теперь эти хоромы уже перестали казаться крепостью, способной выстоять в любую бурю.
Неприметный с виду невысокий полный старик в безумно дорогой шёлковой рубашке и с золотыми часами на руке, стоившими, как спортивная машина, наконец, поставил свой бокал на стол, обернувшись в полоборота к дочери человека, который умел объединить их всех, направив гениальные умы в единое русло. Похоже, выбирая приемника, старый лис делал ставку вовсе не на родную дочь. Глядя как-бы сквозь белокурую, мужчина заговорил, медленно, тяжело, словно никак не мог найти слова, с которого следовало бы начать.
- Пойми, Ева: сейчас в Готэме на время воцарился мир. Нам в известной степени удалось купить всех, кто пожелал закрыть глаза на наше существование, и избавить от тех, кто повернулся к нам спиной. Баланс чаши весов достигнут, великими усилиями, не буду этого скрывать, - мужчина вдруг закашлялся, приложив к лицу шёлковый золотистый платок, и от Евы не укрылась череда тёмных пятен, оставшихся на мягкой блестящей ткани. - Ты явилась к нам вороном, вестником смерти, когда мы столь многое отдали за мир. Какое ты имеешь право просить от нас большего?
Картинно прикрыв половину лица узкой ладонью согнутой в локте правой руки, которая, в свою очередь, покоилась на ладони левой, девушка негромко рассмеялась, поймав на себе удивлённые взгляды десятков пар глаз. Затем сделала, казалось, одно плавное движение и как-то без перехода оказалась у стола, уперевшись в него руками и обведя взглядом присутствующих.
- Вы? Пожертвовали многим? Вы говорите это мне, три часа назад последний раз перекрестившей на прощание опускаемый в землю гроб самого близкого мне человека? Вы сидите тут и упиваетесь илюзиями своей власти, в то самое время, когда клоун в гротескной маске выставляет вас на посмешище перед лицом тех, кто должен пугать детей вашими именами? Вы вместе построили эту империю, построили кровью и пОтом - кровью врагов и потом рабов! И теперь вы спрятались здесь за высокопарными речами, наблюдая за тем, как ваша империя разваливается на куски подобно карточному домику. Вы устали, я знаю, но это не даёт вам право остаться в стороне, равно как и оставить при себе то, что раньше мнили своим - тоже. Вы скорбите о том, чего ещё не произошло, убедив себя, что жить воспоминаниями - удел великих. А кто прийдёт на смену вам? Ваши дети, внуки, которые учатся на адвокатов и экономистов, которые переходят улицу только на зелёный свет? Или загадочный мститель в маскарадном костюме, который возомнил себя Десницей Божьей, неся воздаяние грешникам и неофитам? Этому прийдёт конец - с вашей помощью или без неё. Я лишь хотела сказать вам, что эта ночь - Ночь Накануне. Да, я знаю, что вы скажите: кто-то должен был погибнуть, чтобы выжили другие. Не утратив, не сохранишь. Но, чтобы возродить свою былую славу, нужно вначале умереть. Это уже случилось со мной: когда нет чувств, нет желаний, а только боль, то сердце - просто часы... тикают. Я верну страх в самое сердце Готэма...
Никто больше не смотрел на Еву: они опустили глаза, молча обдумывая услышанное. Девушка чуть отступила назад, в известной степени взяв себя в руки - она готовилась к этой встрече как только узнала о трагедии, её постигшей. Как это обычно бывало, беда подошла, смущённо улыбаясь, а затем неожиданно ударила изо всех сил в самое слабое место. Никто бы не устоял.
- А девочка дело говорит, - послышался чей-то голос, и белокурая изо всех сил удержалась, чтобы не повернуть голову. - Засиделись мы, братцы, плесенью скоро обростём.
Её сердце бешено колотилось, готовое вот-вот выскочить из груди, а в ушах стоял звон, словно кто-то неистово в набат колотит. Это мог быть временный успех: возможно, завтра утром её найдут в бочке с амеачной селитрой, связанную по рукам и ногам. А, может быть, ей удалось достучаться до этих толстокожих людей, наступив на единственную их мозоль: тщеславие.
- Если тебе что-нибудь понадобится, Ева Фалькони, - медленно роняя слова, произнёс сухопарый, и в его голосе больше не сквозила насмешка. - Просто дай знать. Для тебя всегда найдётся место за этим столом.
Поклонившись, девушка развернулась и в молчании покинула зал: аудиенция была окончена. Теперь нужно было лишь не растерять обретённое - она получила карт-бланш, которого ей так не хватало, и теперь главы влиятельных кланов замолвят за неё слово, если в этом возникнет необходимость. А, значит, всё только начинается: из крохотной искры ветер раздует пожар, в котором сгорит весь Готэм, и тогда, возможно, она обретёт душевный покой, о котором всегда мечтала...

+1

4

Eva Velverdi написал(а):

но по женской части может возникнуть на инфекционной почве.

Я знаю, но все же прошу перефразировать. Пост мне нравится. Добро пожаловать х)

0


Вы здесь » DC. Gotham » Архив анкет » Eva Velverdi-Falckoni / Syndicate


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно