- И чтоб духу твоего здесь не было!
Он успел увернуться от ботинка, а второй сумел поймать.
- Элли, это не…
- УБИРАЙСЯ!
Свои вещи он собирал уже в коридоре дешевого мотеля, куда заехал со своей очередной временной подружкой, Эллейн Кроу, барменшей из бара. Новенькой барменшей из байкерского бара, ибо, как поговаривали завсегдатаи, «не было еще барменши, что через Дерека не прошла». Но в этот раз все закончилось, едва успев начаться: ему кто-то позвонил. И Элли, оказавшаяся жутко ревнивой, решила, что неопределившийся номер точно принадлежит его подружке.
Поэтому сейчас Браун натягивал штаны на голое тело, поднимал телефон и пытался вспомнить, кому принадлежит номер. Но зачем затягивать размышления, когда можно ответить?
- Мистер Браун?
Устало, уже готовясь повесить, только надо сказать «вы номером ошиблись».
Что-то в этом голосе было знакомое…
«Человек-доска».
- Стайлз? – в ответ спросил Дерек, не особо веря, что этот парень ему звонит СЕЙЧАС.
«Ты вовремя», - застегнул ширинку, принялся надевать носки.
- Пробило на поговорить? – время было позднее, но подростки такие: им время не писано. А так как ночь любви Брауну обломилась, вполне можно сменить ее на ночь разговоров. Поэтому Дерек прикинул и, после очень короткой паузы, добавил:
- Где ты? Я могу подъехать.

Прожив в старом городе не один год, Дерек мог прикинуть, сколько ехать до того или иного адреса. Названный Стайлзом адрес был… внезапно весьма близок к мотелю, откуда без позора, но почти бежал Браун, уже надевая майку и вдевая руку в один рукав куртки.
- Ну, - неожиданная запинка, чертыхание: проклятый ботинок не хочет надеваться. Секундное молчание.
- Пять минут и я буду.

Он оказался там ровно через три минуты сорок секунд.
Все еще разгоряченный после бурных ласк, внешне Дерек выглядел несколько… умиротворенным, и это не глядя на то, что его подружка вышвырнула и его, и его вещички в коридор в начале октября.
- Садись, - открыл дверь, провел рукой по и так взъерошенным волосам. Дождался, когда Кристенсен сядет, закроет дверь. Посидел пару минут, позволяя парню согреться.
- Поздно тебе шляться по улицам, в курсе? – никакого укора: просто информация.

В полумраке хреново освещенной улицы он и не заметил «разукрашенное лицо» Кристенсена. Но когда увидел, то его словно кипятком – или ледяной водой – окатили: сначала замер, а затем несколько резко ухватил парня за подбородок, другой рукой включил свет в машине, пристально-злобным (но злился явно не на парня) изучил все ссадины.
- Так и знал, - процедил Браун, отпуская мальчишку, но в лице не изменился. Правда, спросить постарался помягче.
- Кто это сделал?

Реакция парня настолько шокировала Дерека, что он, подняв руки, просто погромче сказал:
- Тише, тише ты! Все, не трогаю!
И, уже более недоуменно:
- Да что с тобой такое, Стайлз? Что, мать твою, стряслось?

- Ладно, - Дерек видел, что с парнем спорить бесполезно. Точнее, что у него бесполезно что-либо выпытывать – это можно будет сделать и завтра, когда он проспится.
Но что не мог сделать Браун, так это отвести глаз от избитого лица парнишки.
«Кто ж тебя так, а, Стайлзи?»
- Ладно, - уже тише повторил, кладя руки на руль. – Переночуешь у меня. Не твоя берлога, но для пары ночевок пойдет.
Это было ответом на «можно ли не одну ночь, а две?», ведь вряд ли Кристенсен захочет сверкать таким фейсом перед родными.
Вздохнул – чем высказал свое неодобрение происходящему – завел двигатель. Надо было двигаться, стоять на месте причин не было.

Воспоминания подбрасывали занимательную поездку, когда Кристенсен болтал без умолку. Но теперь было настолько разительное отличие – абсолютная тишина, - что Брауну невольно захотелось включить радио. Но именно эта напряженная тишина позволяла Стайлзу… успокоиться. Дерек знал это состояние, когда весь мир против тебя. Надо просто успокоиться.

- Приехали, - тихо оповестил, вылез из машины. Дождался, пока вылезет Стайлз, а затем развернулся и пошел в сторону не самого светлого переулка. Оказалось, там был подъезд в старый жилой дом, который бы надо давным-давно под снос, но почему-то он все еще стоит, и в нем все еще живут люди.
В коридоре, возле двери напротив, спал Чак. Когда-то успешный писатель, выпустивший три книги, он пропил гонорар за четвертую книгу, так и не сдав ее в издательство, за что его затаскали по судам, отобрали права на книги и… оставили у обочины жизни. Браун покачал головой, затем присел перед Чаком, потряс того за плечо.
- Чакки, - прозвище, которое напоминало персонажа фильма ужасов, как-то быстро пробудило пьянчужку, - ты что тут пляж устроил?
Невнятные звуки вызывали у Дерека только вздох. Он порылся в кармане своей куртки, бросил ключи Стайлзу.
- Заходи. Я соседу помогу дойти до кровати.

Дерек на какое-то время забыл про Стайлза: привычное затаскивание Чака на его холостяцкий диван стало уже частью его жизни, в которую Кристенсен только-только попал. Но Браун постарался справиться с соседом как можно скорее, потому как мало ли: может, парень решит себе вены порезать?
«Не-е-ет, только не в моей квартире, не в моей ванной».
Не хотелось вспоминать, сколько Дерек пытался выдраить свою ванную, найденную… умолчим, где.
В квартире было темно. Браун решил было, что Стайлз удрал – вместе с его ключами, гаденыш, - но в кухне послышался звук битого стекла. Выдохнул, Дерек направился туда, а войдя, по привычке включил свет и застал парня «на месте преступления».
- Да ты как оголенный нерв, парень, - со вздохом посмотрел на стакан – и разлитую воду – Дерек покачал головой. – Ты бы это, - он указал на лицо Стайлза, - умылся. Конечно, не джакузи, но сойдет. У меня есть пара старых рубашек, если надо.
Он старался быть что-то вроде дяди, к которому сослали непослушного подростка в Мухосранск. А еще он старался не прижать Кристенсена к стенке и не начать допрос в стиле «кто это с тобой сделал».

- Парень, - Дерек подошел поближе, присел, но все еще помнил о реакции на прикосновении. Увидел порез, осторожно выгреб все осколки из рук Стайлза, схватил относительно чистое полотенце (уже давно не белое), сунул в руки.
- Иди-ка ты, лучше, в ванну. Там есть полотенце. Я тут приберусь.
Снова маска невозмутимого спокойствия, а голос настолько нейтральный, что нельзя понять, что на сама деле, что на уме у Дерека. Но вроде как он не ругает, а просто настаивает.

Парень ушел в ванну. Ну, вода все стерпит и смоет, так что Дерек решил заняться уборкой: достал веник, совок, сгреб все осколки стакана (одного из пяти, и теперь у него появился повод сходить с Кейтлин в магазин), выбросил в мусорное ведро, которое всем своим видом просилось на помойку. Убрав причиндалы для уборки, мужчина развел руки в стороны. В спине что-то щелкнуло, но зато начавшаяся - как это бабы называют? - мигрень отпустила.
Прошло десять минут. Браун уже кое-как прибрался в полугостиной, полугостевой комнате.
Прошло двадцать минут. Браун устал ждать, так что взял пива, сел на прибранный диван, включил телек. Попал на ночные новости.
Прошло полчаса.
Дерек вытащил из шкафа свою подростковую рубашку, какие-то древние штаны, подошел к двери ванной.
Постучал три раза. И не по-девичьи - тук-тук, - а как надо - ТУМ-ТУМ.
- Стайлз? Спишь, что ли? Я одежду принес.

"Задремал". Дерек вздохнул. "Это ж сколько нервов было, чтобы он тут, в моей берлоге, успокоился, в себя пришел, а?"
Он снова стал жалеть того, с кем работал. Вообще в профессии соцработника есть такое негласное правило: никогда не жалей тех, с кем работаешь. Потому что мост между жалостью и привязанностью весьма соблазнителен, но опасен. Дерек не раз обжигался на этом, поэтому сейчас попытался с выдохом выгнать и мысли о том, насколько неповезло Кристенсену. Ладно. Выберется. Браун только немного подтолкнет его из этой дыры.
"Наверно, он сейчас как на дне оказался. Моя халупа весьма показательна... хех".
Окинув парня взглядом - он выглядел более спокойным, - Дерек кивнул, отлип от стены, к которой приперся плечом, ожидая, пока парень вылезет из ванны (а то уснет и тонет, вот еще, трупа ему не хватало).
- Да, только телек вырублю. Я завтра выходной, - тут же добавил, - так что спи, сколько влезет. Только мобильный выруби - тебе выспаться надо, а не нервы на кулак мотать.
Браун не стал говорить насчет того, что "позвони родителям - они же волнуются": он своими глазами видел, что родители не будут волноваться за своего сына. Им просто на него наплевать. Придумают себе оправдание, что он "завис" с "золотой молодежью" у кого-нибудь на "флэте", и будут спать на пуховой перинке, не зная, что их сынок влип по самое не балуйся.
Подошел к дивану, приподнял седушку, вытащил плед и подушку.
- Держи. Вроде бы чистое, но могу дать наволочку.

Телек не реагировал на пульт управления уже года два, так что Дерек вырубил его старым дедовским способом - выдернул из розетки. Затем подошел к столу, забрал бутылку. Отпил, ибо не пропадать же добру.
- А за что ты будешь расплачиваться? - поинтересовался внезапно спокойным голосом. - По-моему, ты уже выплатил все свои долги. Только понять это не хочешь.
Отпив еще, он развернулся и направился сразу в спальню.
- Ладно, спи крепко. Человек-доска, - хмыкнул и закрыл за собой дверь.

Привычка просыпаться ровно спустя десять часов после засыпания всегда играла с ним злую шутку. Вот сейчас, в его законный выходной, Дерек открыл глаза и лежит, глядя в потолок. Он знает, что на часах будет ровно десять часов... хотя бы по ощущениям. В квартире привычно тихо, только вот он знает: в гостиной сопит, укрывшись с головой, очередной подросток, нашедший себе временный приют в его берлоге. Браун был не против, но, припоминая, сколько таких, как Стайлз, ютилось на его диване, можно было начинать взимать арендную плату и, глядишь, через лет десять он накопит на квартиру попросторнее.

Вышел из спальни в боксерах - одеваться в собственной квартире? Пф, идите на хер. Не стесняясь Кристенсена, мужчина прошел на кухню, заглянул в холодильник. Полуфабрикаты, приготовленные - Кейтлин - котлеты и сваренная картошка, и это все можно погреть на газовой плите. Прикинув, что еды хватит на двоих, поставил сковородку и закинул порцию себе: судя по оставшейся тишине, парень к "завтраку" не торопился.

- Да, блять, я тебе глаз на жопу натяну, сучара.
Именно такой фразой был "поприветстован" Стайлз, когда зашел на кухню. На самом деле Дерек стоял к нему спиной и явно с кем-то говорил не о погоде за окном.
- Слушай сюда, мудак, - с тихой яростью проговорил Браун, стараясь не повысить голос снова, - еще раз сделаешь подобное, я тебе в жопу засуну двухстволку и нарисую твоими мозгами и дерьмом охуенную картину, понял?!
Трубка со звяканьем оказалась на рычагах. Разъяренный Дерек развернулся и... осекся.
- Э, привет, - выдохнул, стараясь не выдать, что агрессия зашкаливает все мыслимые пределы. Сдержанно указал на сковородку.
- Там... типа завтрак.

Дерек вновь - в который раз за эти сутки? - уставился на Стайлза, пытаясь понять, что могло вызвать такую реакцию. В затянутом злобой на людскую тупость сознании всякие "немаловажные детали" как-то не всплывали, поэтому Браун выглядел все также сурово, но явно хотел понять, что к чему.
- Ты рожу свою видел? - Стайлзу все же достался "кусочек пирога ярости": уже откровенно не соображая, какого хрена происходит, Дерек как-то невесело хмыкнул.
- Садись, - уже приказным тоном, не терпящим отказа. Взял сковородку, поставил на стол, указал на один-единственный стул.
- И ешь.

Махнул рукой, зло процедил:
- Да съебывайся на все четыре стороны.
Ему просто надоело. Ну, знаете, когда в курсе проблем другого, который другой постоянно демонстрирует, но сформулировать не хочет, это начинает таких людей, как Браун, подбешивать. А после состоявшейся "беседы" он был крайне... раним и эмоционален.
Чтобы выйти из кухни, ему пришлось обогнуть Стайлза. И уж язык за зубами не удержался.
- Я тебя не держу, - почти рыкнул, ибо был зол. А когда рядом с "большим и страшным серым волком" ходит парень, вроде Кристенсена, на нем так и тянет оторваться.

Остановочка. Что-что, он все верно расслышал? Парень попал, угодил в передрягу, и только СЕЙЧАС сказал об этом? По напрягшейся спине Дерека было видно: он думает. И думает серьезно: не забить ли на парня окончательный и бесповоротный крест, или снова влезть по уши в чужое дерьмо?
Браун развернулся, принимая уже в который раз похожее решение: помочь утопающему.
- Выкладывай, - но, повернулся, - я пока найду штаны.